Абрамов Ф. Чистая книга

полированного еще, быть может, руками Мартынова отца, ушла в яму. Пробилась, можно сказать, к репе. -Ну, Марья Екимовна , - сказала вслух Федосья,- есть ли у тебя счастье? Хорошо это осенью прямо на поле в яму репу засыпать. Всю зиму в земле пролежит и весной как заново родилась - плотная, сладкая, душистая, ни в каком погребе так не со­ хранишь. Но яма есть яма: может вымерзнуть репа, может выгнить, задохнуться. И поэтому Федосья, когда наконец выкидала всю землю и начала выбирать солому, которой была перекрыта репа, большие ее, нахолодавшие руки (зи­ мой она редко робила в рукавицах) слегка дрожали . Есть, есть счастье у Марьи Екимовны! Летним , слад­ ким духом дохнула на нее яма, а потом она увидела и саму репу- желтенькую, чистенькую, уложенную репка к репке. И ей, с утра сегодня настроенной на сказку, подумалось, что она не репу откопала, а золотой клад. 6 Домой приволоклась Федосья уже в сумерках. В монас­ тыре все еще ухал колокол-великан, а в избе разливалея свой колокол - Махонька. Возле подпечка дымно чадила, потрескивая, еще не угасшая лучина, копоти да дыму визбе-топор вешай. Но до копоти ли и дыма было ребятишкам , девкам и ба­ бам? (Да уж девки и бабы кое-где давили лавки . ) Разве в избе сейчас сидели они? В палатах у царя Ивана Василь­ евича , на свадебном пиру - Махонька про Кастрюка, про Марью Демрюковну пропевала. Вот что может сделать маленькая старушонка с людьми. Сказкой заворожила, заколдовала людей. Прихода хозяйки тоже, показалось Федосье, никто не за­ метил. Гремя смерзшимся, как железо, сарафаном, она прошла с коробом репы в задоски, потихоньку переоделась во все сухое, потом намыла в деревянной шайке репы, наскоблила ее для Махоньки - той с одним зубом за весь вечер не при­ брать и одной репки. 31