Абрамов Ф. Чистая книга

Вот тут-то, когда из задосок потянуло сладкой репой, Ог­ нейка- и она с Енушком, должно быть, весь день просидела на печи голодная - живо спросила: - Мама, чего у нас эдакое сладкое? -Гостинцы от зайки принесла. - Да ведь тот гостинец кабыть репой пахнет? -Ну вы, ре пьи души! Але меня слушать, але репу! Это - Махо нька. Сердито прикрикнула, и Федосья поди­ вилась старушонке. Весь день не евши, весь день без пе­ редышки горло надрывать - да откуда у человека и силы только берутся? - Екимовна, я и тебя хочу немножко репкой потчевать . - И Федосья , выйдя из задосок, протянула старухе на печь глиняную тарелку с наскобленной репой. - Мама , а нам-то?- сразу в два голоса заныли Огнейка и Енушко. - И вам, и вам дам, только вот воздух свежий впущу в избу. Вы ведь со сказками -то про все забыли. Как в байне дымной сидите. Федосья приоткрыла дверь, трубу, душник, а заодно уж и свет наладила- целую стопу сухой березовой бездымной лучины из запечья вынесла. Репу Огнейке и Енушку подала напоказ, на глиняной тарелке, не удержалась, чтобы не похвастаться . Погляди­ те, поглядите, какая репа у икотницы уродилась. Репка на тарелке развалилась, как яблочки наливные, о которых в сказках сказывают. Не дождалась Федосья похвал. А почему -сказали ре­ бячьи глаза. С завистью, с голодным блеском смотрели они в су­ темень на печи, где Огнейка и Енушко, блестя глазами , с хрустом, с причмокиванием от удовольствия уминали репу. А Илька Василья Гавриловича, пятилетний мальчишечка, тот сидел со слезами на глазах, а потом и в голос заревел. Федосья кинулась в задоски за репой -грех великий пы- , тать такого мальчишечку - да вместо одной репки вынесла целую хлебницу, поставила на стол. Ох, что тут поделалось! Огнейка с печи кричит, чуть не плача: «Мама, мама, не давай ругателям! Мы сами съедим!", а ребятишки мигом со 32